Пришлось ли вас уговаривать на интервью для книги?
— Максим Марков написал мне об этой идее, по его словам, без особых надежд. В сообщении написал 50 вопросов, уточнив, что это первое, что пришло в голову. Этим захватил меня. В итоге мы шесть дней общались. Суммарно — 30 часов. Поскольку я тоже зануда, меня поразил подход к работе.
В процессе создания произошёл один конфликт. Автор хотел оставить речь как есть. Но я настоял на редактуре, дополнении информации. Он согласился.
Произведение заинтересовало Максима Маркова во время просмотра на «Кинотавре» в 2014 году. После этого, в феврале 2015-го, он посмотрел пиратскую копию, а потом пришёл на премьеру. По словам автора книги, в первый раз он анализировал картину эмоционально, во второй — замечал детали, а в третий — записывал все особенности. Затем решил пообщаться со мной в формате диалога.
Прочитав произведение, посмотрев на себя словно в зеркало, что нового вы узнали об Андрее Звягинцеве?
— Для меня нет открытий. Я рассказал о пути, который прошёл. Во время редактуры присутствовал момент рефлексии — переосмысливаешь некоторые моменты. Но в итоге понимаешь, что мой подход к делу стал единственно верным решением.
Мы с Максимом Марковым договорились, что в диалоге не держимся за язык. В разговоре полностью обнажаешься, не осознавая этого. Вспоминал даже такие моменты, как избиение полицейскими. Мне около 24 лет, немного выпил и спустился в метро. Пока ждал поезд, решил прилечь на скамейку. Ко мне подошли полицейские и стали бить дубинками.
Изменился ли процесс кинопроизводства для вас?
— Все фильмы, кроме последних, созданы с помощью плёночной камеры. Недавно перешёл на цифровую. Буквально открыл новые модели. Не ожидал такого эффекта. Матрица позволяет снимать ночью, в темноте. Для атмосферы моих работ это важно.
А стали бы снимать картины для стриминговых сервисов?
— Пока не импонирует осознавать, что кино посмотрят не на экране. Особенно угнетает видеть фильмы на маленьких гаджетах — планшетах, смартфонах.
Тот же «Левиафан» на компьютере и большом экране — две разные картины. Если решимся на сериал, то понятно, что выйдет в интернете. Но, думаю, каждый режиссёр мечтает видеть произведение именно в кинотеатре.
После съёмок «Левиафана» вы бывали в Териберке? Получали обратную связь от местных жителей?
— Картина задела чиновников. Они утверждали, что у них всё в порядке, не так, как описано. Не получалось объяснить, что фильм не документальный, а населённый пункт лишь образ.
Жители, наоборот, говорят, что я приукрасил их жизнь.
Но Териберка со времени съёмок сильно изменилась. Туда стали съезжаться люди из разных частей России, Европы, Китая.
В 2013 году мы жили в квартирах, потому что нет ресторанов, гостиницы. Два магазина, и всё. После съёмок построили отель, заведения общепита. Улучшили инфраструктуру — заасфальтировали дорогу, которая раньше походила на стиральную доску. В общем, регион оживает.
Подвергался ли «Левиафан» цензуре?
— Вышла забавная ситуация. В тот год с 1 июля вступил в силу закон о ненормативной лексике. Пришлось немного изменить фильм. Но мы устроили так, что премьера в новосибирской «Победе» прошла 30 июня, без цензуры. И это единственный раз, когда картину увидели в таком виде.
Я считаю, что ненормативная лексика должна использоваться там, где уместна. В «Левиафане» — тот случай. Это русская речь, наш язык, иногда без этого не обойтись. Например, на поле брани.
Вы привозите каждый фильм в «Победу», чем радуете горожан. Почему именно Новосибирск?
— Это моя Родина. Я прожил здесь огромную часть жизни. В 1986 году уехал в Москву.
Новосибирск — моё место силы, а «Победа» — дом родной. В 2003 году вышел фильм «Возвращение». И я решил, что первым в России его увидят в Новосибирске. Договорились с кинотеатром им. Маяковского. Тогда пришли однокурсники, одноклассницы, первая учительница.
После этого подружились с сотрудниками «Победы» и стали приезжать с картинами сюда.
Напомним, в кинотеатре «Победа» показывали необычный авторский фильм Григория Добрыгина Sheena667 про любовь вебкам-модели и женатого мужчины.