Разработки омича во времена СССР использовали более чем на 500 предприятиях страны. Он и сегодня является директором омского научно-исследовательского института технологии и организации производства двигателей, расположенного на территории завода имени Баранова.
— С чего все началось?
— Нанотехнологии повышают ресурс изделия, меняют его качество. Я вот однажды прочитал, что кем-то получена наноплёнка. На следующий день с коллегами сделал то же самое. А три года назад внуку-школьнику нужно было написать реферат о высоких технологиях. Я сфотографировал наноплёнку, увеличил на компьютере изображение и понял, что это вполне может претендовать на новое направление в искусстве.
— Что нужно, чтобы создавать нанокартины?
— Вскрыть красоту микромира сложно. Для того чтобы увидеть конкретные образы, нужно иметь фантазию. В этом и заключается искусство. Знаменитый художник Павел Филонов говорил, что картины надо мастерить. Вот я эти картины и мастерю — удаляю что-то лишнее, но ничего не добавляю, по сути. То, что вы видите, — это растянутая и изогнутая нанопленка. Лишняя часть может быть отрезана. Эти пленки действительно очень интересные, они красивые. Но увидеть эту красоту сложновато, нужно вскрыть глубину вещи.
— Что главное в таком творчестве?
— Увидеть сюжет — это главное в наноискусстве. Я всегда говорю, что плёнка или любая вещь, которую мы создаём, живые. Они живут с нами и без нас. Я, к примеру, через три месяца могу посмотреть на фотографию и увидеть там уже другой образ.
— Расскажите о процессе получения необычных картин?
— Мы соединением высокие технологии с простым изобретательством. Сначала в лаборатории изготавливаю образец нанопленки, затем беру самые дешевые леденцы, например, «Дюшес», но только без начинки, иначе взорвется, заворачиваю их в эту пленку (сверхтонкий слой алюминия толщиной до 1 микрона), опускаю в воду и жду, когда всплывет нанопленка. Иногда это может занять целый час. Затем ее растягиваю, убираю лишнее, и получается картина.
— Почему используете леденцы?
— Покрытие можно нанести на что угодно. Леденцы беру потому, что это очень удачный материал. Он хорошо растворяется и остается чистая пленка. Нам нужен был элемент, с одной стороны, растворимый при низких температурах, но не плавящийся при высоких. Плёнка в воде отделяется от конфеты, я это фотографирую, потом увеличиваю снимки на компьютере и смотрю, на что они похожи.
— То есть это и наука, и одновременно искусство?
— Это и наука, и творчество. У одного советского поэта есть хорошее выражение о том, что мертва наука без искусства. Так и у нас. Кстати, все картины запечатлены в движении. Именно это отличает их от статичного наноарта, который еще более 30 лет тому назад придумал румынский учёный Крис Орфеску. В наноарте частицы увеличивают под электронным микроскопом, потом фотографируют их в чёрно-белом варианте и тогда раскрашивают графическим редактором. В итоге получается статика. У меня же все картины в движении, поэтому и создается впечатление полёта.
— Сколько по времени уходит на создание нанокартины?
— Бывает день, а бывает и год. По-разному.
— Много собрано картин?
— Достаточно, если честно, то не считал количество. Важно отметить, что далеко не каждая фотография пленки становится потом картиной.
— Что вы с ними делаете, продаете?
— В основном дарю близким и друзьям. Им нравится.
— Как ваши родные относятся к вашему увлечению?
— Приняли.
— Что самое сложно в процессе?
— Придумать подпись.
— Хотели бы организовать полномасштабную выставку картин?
— Конечно, но это очень затратно. Если бы появился желающий этим заняться, то был бы очень рад тому. Вот заинтересовались люди, и выставка под названием «Наноарт. Новые горизонты научного искусства» некоторое время была открыта в модном доме «Роба».
— Чем запомнилась вам прошедшая неделя?
— Поскольку была организована выставка моих фотографий, то неделя у меня лично отметилась принятием моих работ художниками, фотографами и просто общественностью.
Ярослав Поклонов
Текст опубликован в газете «Ва-банкЪ» №46 от 17 ноября 2014 года
Фото: Om1.ru / Сергей Мельников