Советский районный суд Омска в закрытом режиме будет проводить заседания по делу о пытках в исправительной колонии № 7, сообщает «Новая газета».
Напомним, уголовное дело за превышение должностных полномочий было возбуждено в отношении 32-летнего инспектора отдела безопасности ИК-7 Василия Трофимова. Его обвиняют в том, что он в 2015–2016 годах организовал целую систему издевательств над заключенными.
По версии следствия, подозреваемый «поощрял и руководил противоправными действиями группы осужденных лиц, хорошо физически подготовленных, ранее занимавшихся единоборствами, по отношению к вновь прибывшим в исправительную колонию осужденным гражданам, которых в течение суток после этапа с целью подавления воли избивали и унижали».
Первое заседание по этому делу состоялось еще 18 апреля, последнее на данный момент — 16 мая. Месяц спустя волна материалов о том, какие зверства творятся в омской ИК-7, в очередной раз затопила Рунет.
Это произошло после того, как с журналистами пообщался бывший заключенный ИК-7 Руслан Сулейманов, освободившийся оттуда в конце апреля. По дороге домой, в Дагестан, он заехал в Москву, где побеседовал и с адвокатом Верой Гончаровой, оформившей его показания официально, чтобы их можно было использовать в суде и направить с Следственный комитет РФ.
К его свидетельствам добавилась информация от правозащитницы Лали Хвичия и эксперта «Фонда защиты прав человека» Ирины Зайцевой. От рассказов этих людей все внутри переворачивается, кровь стынет в жилах: сложно придумать что-то страшнее того, что один человек может сделать с другим.
Стоит отметить, что ИК-7 является «зоной» особого режима — то есть впервые осужденных мужчин в эту колонию не направляют. От этого становится еще более жутко: здесь те, кто пошел на нарушение закона уже не в первый раз, даже не «по молодости, по глупости».
То, что мы видим в итоге — это кристаллизованная жестокость: только одни грабили, убивали и насиловали на свободе, а другие теперь «отрываются» на них как могут, чувствуя безнаказанность.
Руслан Сулейманов (цитата по порталу «Сибирь.Реалии»):
— Каждый из прибывших вместе со мной 17 осужденных должен был съесть ложку гречневой каши. С одной и той же ложки, специально заготовленной для этого мероприятия. Я отказался есть кашу с этой ложки, после чего с меня сняли спортивные штаны, бросили на матрац и стали кашу ложкой засовывать мне в задний проход. Я сопротивлялся, после чего […] на меня высыпали всю тарелку каши. Затем меня попытались изнасиловать черенком от швабры. Тогда я стал наносить себе порезы в области живота и шеи, чтобы остановить издевательства.
Сулейманов рассказывает, что даже после этого его не сразу отпустили, продолжая унижать различными способами. Его рассказу вторит правозащитница Лали Хвичия, приводя еще более шокирующие подробности.
Лали Хвичия (цитата по «Новой Газете»):
— Раздевали догола, надевали женские юбки, кокошники, губы красили, заставляли танцевать, насиловать друг друга — ужасные вещи творили… Все это у нас с 2003–2004 года, началось с СИ-3 (следственный изолятор № 3, находится на территории исправительной колонии № 7) — это так называемый «омский Освенцим». Сюда привозили людей на «ломку», «ломали» увозили в другие места.
Не удивительно, что заседание по такому делу судья Наталья Отт решила проводить в закрытом режиме. Официальное объяснение таково: будут озвучиваться сведения частной и личной жизни заключенных. Попросту говоря, им придется вспоминать и рассказывать ужасные вещи, которые с ними делали.
Еще в апреле 2014 года омская правозащитница Ирина Зайцева отправляла телеграммы президенту, генпрокурору, председателю СК РФ с одним и тем же текстом-криком о том, что в ЛИУ-2 Омска массово насилуют и избивают заключенных. Все так же — без ответа.
Вера Гончарова, адвокат, общественная организация «Русь сидящая» (цитата по «Сибирь. Реалии»):
— Как выяснилось, подвешивание в «стакане» — пытка, достаточно распространенная в ИК-7. «Стакан» — это такая узкая клетка, в которой возможно только стоять… Руслан четко запомнил, что 6 июля 2017 года его выволокли в отдельное помещение, надели на голову полиэтиленовый мешок… Он просил не бить хотя бы по левой лопатке, где была травма, вызвавшая нарушение двигательной активности руки. Его не слушали. Впоследствии получил инвалидность. Я просила описать устройство для пыток током, но Руслан, почти потерявший сознание, только в тумане видел, как притащили провода.
«Знакомый отбывал наказание и рассказывал о случае, кода заключенный отрезал себе язык, чтобы прекратить пытки. Его пытали за то, что он не мог запомнить распорядок дня», — добавляет к рассказу Лали Хвичия.
Омичка Ирина Зайцева отмечает, что распространены также пытки холодом — стоять на сибирском морозе в легкой одежде или же идти до бани в одних трусах по коридорам, где зимой такая же температура, как на улице.
Как пишет «Новая газета», бывший заключенный Сулейманов, говоря о таких чудовищных вещах, тоже упоминал имя инспектора Трофимова. Стоит отметить, что он сам (подсудимый) тоже настаивал на том, чтобы заседания проходили в закрытом режиме и от общения с прессой категорически отказался. Даже прокурор, представляющий интересы потерпевших, в данном случае — заключенных, высказалась против аудиозаписи, фото- и видеосъемки.
«Значит издеваются… и будут издеваться. Правды не узнаем», — считает Ирина Зайцева. Омская правозащитница «Фонда защиты прав человека» уверена: раз судебный процесс закрытый, в очередной раз и дело закроют, никого не наказав.
Часто в обществе звучат слова о том, что человек, который повторно пошел на нарушение закона, заслужил все это... Но зверство порождает только зверство, не искупление.
Вера Гончарова (цитата по «Сибирь. Реалии»):
— Все становится только хуже. Это фашизм какой-то. Ожидать, что заключенный исправится, что, собственно, и является целью системы исполнения наказаний, после таких издевательств бессмысленно.
Фото: https://www.sibreal.org/, ztb.kz