Всех распустить!
Советская система устарела — признал Минтруд РФ. Но как её модернизировать, пока не понятно. В качестве альтернативы предлагается переселить людей с нарушениями психики и алкогольной зависимостью в социальные квартиры. Ряд общественных организаций просит просто всех «отпустить на свободу».
Чтобы разобраться в проблеме, мы решили отправиться в специализированный дом-интернат в посёлке Большекулачье. Внимание общественности он привлёк после того, как в Сети появился ролик, якобы снятый здесь. На любительском видео ничего не разобрать, но в комментарии написано, что здесь насильно укладывают пациентов под капельницы, хотя по закону это запрещено.
Плакала, когда сюда попала!
Таких интернатов в России всего пять. Они создавались как места, куда привози-ли тех, кого отказывались принимать все остальные интернаты: бывших заключённых и бомжей. Живут здесь и мужчины, и женщины. Интернат — как маленький город, рассчитанный на195 обитателей. Их содержание ежегодно обходится региональной казне в 48 миллионов рублей.
Здесь есть аллеи для прогулок, спальные корпуса. Отдельно стоят баня, прачечная и столовая. Даже донести подносы многие из местных постояльцев не могут — руки трясутся. Еду подают официанты.
Но мы решили не заострять внимание на быте и сразу спросили о самом главном.
— Ничего про это видео сказать не могу, — попытался объяснить нам ситуацию директор БУ «Большекулачинский специальный дом-интернат» Александр Зауэр. К своим обязанностям он приступил всего две недели назад. — Подобного я не видел, зато бывает наоборот — нападают на персонал.
Большая часть коллектива — женщины.
— Когда пришла сюда, сначала плакала! Были агрессивные выпады, а я по образованию учитель русского языка и литературы, — поделилась с нами социальный работник Зарена Косова. — А сейчас ничего, ко мне в кабинет все заходят поговорить, часами засиживаются.
Прибыльный бизнес
В отличие от пациентов психоневрологических интернатов, жители «специализированного» считаются дееспособными, а значит, имеют право выходить за пределы стен. Доходят они обычно до ближайшего магазина. Спиртное и алкоголь им продавать не запрещено. Более того, деревенские охотно составляют компанию или даже продают напитки собственного производства — настойки с «особой местной рецептурой» регулярно пополняют коллекцию в кабинете нарколога.
Тех, кто перебрал, вечером собирают по кустам. С утра — процедуры: физио и капельница, но строго по желанию.
— На капельницы они приходят сами, так у них легче проходит похмельный синд-ром, — устало объясняет нам нарколог Сергей Старыгин. — Больше стараешься беседой подействовать, но максимум, чего удаётся добиться, это увеличение светлых промежутков в два, три, четыре месяца. А раньше они считались по дням.
Усложняет работу врачей и то, что здесь в комнатах живут по трое. И желание выпить у одного вызывает «массовый синдром».
Исключение из правил
Обычная история жителей Большекулачинского интерната довольно проста: украл — выпил — в тюрьму, а под старость сюда — доживать век. Или другой вариант: бродяжничал, обморозил ноги.Но под формальные критерии «инвалиды I илиII группы старше 60 лет или ранее судимые» иногда попадают и другие люди.
— Я с четырёх лет в детском доме. Сирота. Потом 17 лет проработал нефтяником на севере. Донор, — рассказал он нам историю своей жизни. — А потом драка была. Мне сказали деньги отдать. А почему я должен? Пенсия моя, своего не отдам!, — рассказал пенсионер Юрий Ильин.
Из колонии Юрий Андреевич вышел через год и три месяца. Родные люди — дочь и брат — к себе не пустили. На наш вопрос, возможно, странный в других обстоятельствах: «А вы почему не пьёте?» Он ответил так:
— Я деньги коплю, надеюсь, что с женщиной по переписке познакомлюсь. Нужно же мне будет её в кафе сводить.
Не нужны
На территории мы не обнаружили никого из родственников. «А вы в день выдачи пенсии приходите», — посоветовали нам сотрудники.
70% её уходит на оплату проживания в интернате. Оставшуюся — готовы разделить родные. В остальное время большинство пациентов никому не нужны. Так что гуманные предложения о закрытии интерната воспринимают весьма настороженно. За всю историю учреждения врачи смогли вспомнить только один случай, когда жителя интерната забрала домой его супруга. О шансах на выздоровление говорят весьма скептически — их нет. Но ведь, если нельзя вылечить, то не значит, что нельзя помочь.