Дмитрий Воронин: В современных экономических реалиях омичам главное – не паниковать

 — После некоторой стабилизации ситуация на валютном рынке снова не спокойна. Рубль слабеет, цена на нефть падает. С чем это связано?

 — Ситуация, которую мы наблюдаем сейчас, возникла не сейчас, она возникла еще год назад. Когда цена на нефть пошла вниз от своих исторических максимум, мы увидели сначала плавное ослабление рубля к основным валютам. Потом это ослабление стало более стремительным, что продолжается и сейчас. Сегодня рубль в тренде всех остальных валют развивающихся рынков, особенно валют стран с сырьевой экономикой. Рубль мало чем отличается от бразильского реала, австралийского доллара, азиатских валют, которые также стремительно слабеют к доллару. Причина ослабления рубля — снижение цен на ресурсы, которые экспортирует Россия: прежде всего нефть и газ, в меньшей степени цветные и промышленные металлы. Наша экономка завязана на экспорте сырья. Около 70% ВВП и бюджетных поступлений — это напрямую или опосредовано поступления от продажи нефти и газа.

 — Экономику сложно переориентировать. Что в таком случае будет происходить в ближайшее время?

 — Есть в экономики теория суперциклов. Мировой экономический рост идет по восходящей, растет спрос, возникают новые экономики других стран, растут цены на товарные активы. Потом цикл замедляется, потому что все имеет пределы роста, идет падение, паника на фондовых рынках, турбулентность. Товарные активы падают, нащупывают дно, а через 3–5 лет возникает платформа для нового роста. То, что мы наблюдаем сейчас, — это начало. При таких низких ценах на нефть мы будем находиться еще несколько лет, пока мировая экономика не найдет то, что станет драйвером будущего роста.

 — Что будет с бюджетом России при сегодняшней стоимости нефти?

 — Бюджет страны был сверстан при ценах на нефть в 70 долларов за баррель. Реальная ее стоимость сейчас 40 долларов. Значит, бюджет нужно корректировать: либо сокращать расходы на социалку, либо девальвировать национальную валюту. С точки зрения наполняемости бюджета эффект будет нулевым — будет получено в рублях столько, сколько было запланировано, но этот рубль будет легче по отношению к доллару. Но в текущей ситуации это единственный метод, потому что структура нашей экономики такова, что мы завязаны на цене на нефть. Изменить быстро мы это не можем.

 — Возможны ли положительные перемены для России, если произойдет ослабление китайской национальной валюты? Многие уверены, что если юань ослабнет, то цена на нефть и рубль вырастут, а мировая экономика оживится.

 — В многофакторном мире нельзя говорить о том, что если произойдет что-то одно, то обязательно произойдет и другое. Здесь все очень сложно. Китайская экономика приблизилась к пределу своего роста, китайцы делают все, чтобы изменить модель экономики. В мире идут валютные войны, каждая страна старается девальвировать свою валюту, чтобы иметь экспортное преимущество. Китай, конечно, тоже заинтересован, чтобы их экспорт был конкурентоспособен. Как это повлияет на рубль однозначно сказать нельзя, здесь нет прямых причинно-следственных связей. Мы должны пока смотреть только на нефть.

 — Недавно в Кремле признали, что текущий объем валютных резервов России не позволяет поддерживать курс рубля. Чем это грозит?

 — Позволяет! Но нет необходимости и обоснований это делать. В стране примерно 380 млрд валютных резервов, при этом 150 млрд можно быстро изъять и использовать для поддержания курса рубля. Но зачем это делать? Резервы необходимо тратить, чтобы избежать паники и сильной турбулентности. Курс — это стоимость денег, это доверие. Пока население доверяет национальной валюте, все нормально, а курс может быть хоть 150 рублей за доллар. При плавном движении к этой цифре люди привыкнут, а если будут скачки, как в 2014 году, то это плохо. Скачков допускать нельзя, вот тут валютные резервы и надо использовать.

 — Что произойдет, если траты из Фонда национального благосостояния прекратятся? И нужно ли их прекращать?

 — Эти траты все равно будут. Но не на поддержку национальной валюты, а на поддержку государственных монополий. Резервный фонд будет использовать запасы на проекты, которые уже начались и которые сулят в ближайшей перспективе какие-то доходы, но использование будет производиться с большой осторожностью. Рядовому гражданину все равно, будут использовать резервы или нет. А на самом деле это рабочий момент, это прерогатива правительства страны решать, когда и куда использовать ресурсы. Мы их для того и копили, чтобы когда будет плохо использовать их. У нас резервов достаточно, и их нужно использовать, чтобы сгладить панические моменты.

 — При сегодняшних реалиях ключевая ставка Центробанка остается основным рычагом влияния на курс рубля?

 — Сегодня ключевая ставка в России вообще ни на что не влияет, к сожалению. Для бизнеса ставка 11% достаточно высока сейчас, чтобы его развивать. Она хороша лишь с точки зрения кредитов и депозитов. До конца года, я думаю, не будет основания ее дальше снижать, мы не увидим изменения ставок по кредитам и депозитам. Для госмонополий ставка не важна. Она важна для частного бизнеса, который является локомотивом экономики. Но ее важность вторична. В первую очередь, частному бизнесу важен инвестиционный климат, а он сейчас в России не самый благоприятный. Ставка хороший инструмент, когда инвестиционный климат ровный.

 — Вы затронули тему доверия населения. Оно сохраняется сейчас, когда доллар так стремительно дорожает?

 — Власть не очень хорошо понимает, что происходит в социуме, когда переступается некоторая курсовая точка. Образуется лавина, стихийный спрос. Если все вкладчики разом заберут свои депозиты, то банковская система рухнет. Изъятые деньги пойдут на покупку валюты, а эта валюта будет «засунута в матрас», она не останется в экономике и не будет работать. Но я надеюсь, что профессионализм властей растет, они не станут допускать паники населения. Человек быстро привыкает к хорошему, если ему предлагают от чего-то отказаться, то для него это шок. С начала 2000 годов россияне избаловались, зарплаты росли, курс доллара был стабилен, люди могли многое себе позволить. Но все имеет свое начало и конец. Надо просто быть готовым, что жить станет тяжелее, но это не катастрофа.

 — Что все же будет с валютой? Некоторые эксперты прогнозируют валютный шок.

 — Валютный шок — это только один из возможных сценариев. Если цена нефти упадет до 30 долларов за баррель, то стоимость доллара будет стремиться к ста рублям. А если не упадет? Если нефть стабилизируется на сегодняшний уровнях, то люди привыкнут к новому курсу, это будет новая нормальность. Люди начнут по-другому оценивать свои траты, импорт сместится в другой потребительский сегмент.

Изменения происходят не только в России. В Европе масса своих проблем. Там высока безработица. Люди получают дотацию от государства и живут на это, не работают. Та социальная политика, которую проводит Россия — по чуть-чуть, но всем, — мне кажется, более правильная. Она позволяет избежать социальных потрясений. Хотя и у нас, надо это признать, безработица вырастет. От этого не уйти. Единственная сфера, где, возможно, будет расширение рабочих мест — это бюджетный сектор с невысокими зарплатами. Нужно быть к этому готовым и искать свою нишу.

 — И что же делать омичам со своими сбережениями? Как пережить кризис?

 — Движения цен на нефть никто не готов спрогнозировать. Мы переживаем период очень высокой волатильности, сильной изменчивости цен за короткий промежуток времени. Угадать где верх, где низ — сложно. Можно потерять деньги, поэтому надо иметь холодную голову. Есть разные финансовые инструменты, позволяющие зарабатывать на уровне депозитов. Кстати, закрывать вклады, которые были открыты по высоким процентам в прошлом году, не стоит. Можно перевести часть сбережений в валюту, но делать это нужно на бирже, без банковской маржи. Можно индивидуальный инвестиционный счет завести или купить государственные облигации. А вообще нужно экономить, откладывать и не паниковать. Сбережения должны быть, но не в одной корзине, и в то же время не должны сильно распыляться. Валюта плюс депозит, самые консервативные варианты.