Евгений Касперский: «Проще перечислить страны, где нас нет»

С Евгением Касперским мы встретились в рамках шоу Moscow City Racing. И встретились неспроста: «Лаборатория Касперского» уже третий год подряд привозит на эти заезды команду Scuderia Ferrari, спонсором которой, собственно, является. С этого мы нашу беседу и начали.

— Евгений Валентинович, как ваша компания оказалась в мире «королевских гонок»?
— Мы пришли в Ferrari очень медленно, очень постепенно. Покатались сначала в кузовных гонках класса GT с Джанкарло Физикелло. Поняли, как все это работает, и получили некую культуру, понимание того, как жить с большим спонсорством.

Мне лично очень понравилось работать с Ferrari, потому что их подход очень профессиональный, очень честный. У них нет цели заработать сразу много денег, обобрать клиента. Они сразу сказали: «Ребята, вы новички в мире «формулы-1», поэтому давайте пойдем потихонечку». И мы вошли сначала с небольшим спонсорским пакетом, и перед тем, как войти уже по полной программе, у нас было несколько этапов, и в итоге мы уже четыре года работаем со Scuderia Ferrari.

— В чем эта работа заключается? И что следует понимать под апгрейдом вашего спонсорского контракта?
— Появляются другие логотипы на болиде, получаем совершенно другую медийную отдачу от телетрансляций. Машины с нашим логотипом много присутствуют в кадре. В 2013 по сравнению с годом предыдущим эфирное время трансляций по всему миру, в котором мы фигурируем, увеличилось в 10 раз. А у «формулы-1» одна из самых больших аудиторий в мире, и мы довольны тем рекламным эффектом, который получаем.

Бывают совершенно волшебные рикошеты, которых мы сами не ожидаем. В Гонконге, например, не так давно висела огромная стометровая растяжка масел Shell с изображением болида Ferrari в полный рост. А они обязаны показывать машину со всеми логотипами, и, естественно, наш там тоже присутствует. Так что наш логотип на этой растяжке видел весь многомиллионный Гонконг. За все время истории компании это была наша самая большая наружка в этом городе.

Но есть еще другая сторона сотрудничества, не публичная. Мы в этом году закончили работы по обеспечению базы Ferrari в Маранелло антивирусным софтом. Весь конвейер, вся технологическая цепочка, компьютеры команды формулы-1 защищены нашими решениями. Причем, Ferrari выбрала нас не потому что мы их спонсоры. У них не всегда совпадают спонсоры и партнеры. Например, их спонсор — логистическая компания — не является их партнером.

— Возвращаясь к теме рекламной отдачи. Понятно, что можно высчитать время присутствия логотипа в трансляции. А пробовали считать конверсию показов логотипа в прирост продаж вашего продукта?
 — Напрямую это сложно высчитать. Посчитать можно прирост онлайновых продаж. Если мы привязываемся к какому-то конкретному гран-при, вешаем наш баннер на сайт Ferrari, это дает отдачу мгновенно. В корпоративном сегменте наше спонсорство работает по-другому. На гонки мы привозим наших партнеров, например. Иногда между ними устраиваем конкурс — кто эффективнее продает наши продукты, тот получает билетик на гран-при в VIP-зону.

Я не уверен, что наше сотрудничество с «Феррари» напрямую влияет на рост продаж наших продуктов в розничном сегменте. Спонсорство — это же один из элементов построения маркетинговой кампании для нашего бизнеса.

— Насколько я знаю, у вас есть своя гоночная команда и программа поддержки молодых гонщиков. Есть ли вероятность того, что однажды вы посадите русского пилота за руль машины формулы-1?
 — Теоретически такая возможность есть. Мы даже пытались, но по вине этого молодого российского пилота встреча с Ferrari не состоялась. Но мы готовы работать с молодыми пацанами, смотрим на восходящих звездочек. Но русских пилотов сейчас в этой программе, к сожалению, нет. Если мы таких найдем, то будем их подтягивать.

 — От автоспорта предлагаю перейти к вопросам киберпреступности и бизнеса. Насколько интернациональна ваша компания? В каких регионах присутствуете, и какой регион для вас приоритетен?
— Сложно отвечать на этот вопрос, потому что нам интересны разные регионы. Даже Африка, потому что если смотреть в будущее, то при такой территории, населении, инвестициях со стороны Востока, Запада, там можно развиваться очень здорово. Есть еще спортивный интерес: прийти в какой-то регион и что-то там сделать, закрепиться. Сейчас мы есть везде, кроме, пожалуй, Антарктиды. Проще перечислить регионы, где нас нет.

Наш главный рынок на сегодня — это Европа. Второй по значимости — Россия, третий — Америка. По странам: первый рынок — Германия, Россия только на 4–5 месте с 15–20% наших доходов. В основном мы компания-экспортер. Так что не надо на меня наезжать, мол, Касперский в России денег заработал, а потом потратил их на логотипы на Ferrari. Нет. Там я трачу те деньги, которые заработаны там.

— Насколько для вас интересен сегмент мобильных устройств? Вы присутствуете на этом рынке просто потому что надо столбить место на будущее, или какая-то выгода есть уже сейчас?
— Сейчас это совершенно не прибыльный проект, потому что рынок пока что очень маленький. Но мы смотрим вперед, ведь мобильный сегмент — это не только смартфоны и планшеты. Это в обозримом будущем и холодильники, телевизоры, кофеварки — то есть те устройства, которые мы еще только ждем, и которые, скорее всего, будут работать под управлением новых операционных систем. В будущем мир разделится на две примерно равные части по ОС: половина — Microsoft Windows. Она будет в офисах, на всех рабочих местах, и так далее. Дома — скорее всего, в основном, Android. И мы в этот сегмент смотрим очень пристально, потому что, как только домашняя техника перейдет под управление операционных систем, компьютерные преступники активизируются в этом направлении.

— Как вы набираете персонал в свою компанию? Ниша ведь очень узкая, специалистов по компьютерной безопасности в ВУЗах не готовят.
 — Очень по-разному находим. У нас существует образовательный проект, по которому мы работаем с университетами и ищем талантливых ребят там. Причем, ищем не только в России. Наш образовательнй проект работает от университета в Сантьяго, Чили, до университета Мельбурна, Австралия. Для поиска сотрудников в ход идет все: хедхантинг, знакомства какие-то личные. Например, мы платим нашим сотрудникам бонусы за приведенного человека.

 — Сотрудники, которые работают у вас, знают слишком много. Наверняка, у кого-то велик соблазн слить инсайд на сторону. Конкуренты, опять же, не дремлют. Были ли случаи откровенного «крысятничества», и как вы с этим боретесь?
 — Крайне редко бывают такие случаи, поскольку набор на работу очень жесткий. Психолог при приеме оценивает, способен человек на преступление, или нет. Но, к сожалению, бывают такие случаи. Несколько лет назад один сотрудник не прошел испытательный срок. Но у него были какие-то исходники ПО, и он пытался ими торговать. Ну… Два с половиной условно.

При приеме на работу у нас подписываются все необходимые документы о сохранении коммерческой тайны. Увы, не все российские компании такую практику ведут.

— Вся разработка ведется здесь, в России?
— Не совсем так. Процесс делится на несколько частей. Есть разработка софта для компьютеров, есть антивирусные базы данных, которые регулярно апдейтятся, а есть команда экспертов, которые говорят, куда разработку вести.

Основная часть разработчиков сидит в Москве, Питере, Новосибирске. Большая команда тестеров — в Пекине. Раз в день идет компиляция и тестирование софта. Это такой суточный цикл: код отстучали, скомпилировали, проверили. Если это все делать в одной суточной зоне, с утра до ночи, то программистам тяжело, тестеры не спят. А так, русские пошли спать — китайцы проснулись.

Команда, которая работает над апдейтами, делится на три группы — в Москве, Сиэтле, Пекине. Раньше тоже были круглосуточные смены, но потом ребят стало жалко, и мы разнесли их по временным зонам. Есть плюсы и минусы: когда работает одна команда, они передают друг другу информацию гораздо быстрее; процесс обучения идет легче. Но — не спят. А несколько групп работают чуть медленнее, но качественнее.

 — Иностранные гиганты не выходили на вас с предложением купить компанию?
— Давно и постоянно. Сейчас перестали. Все крупные игроки отметились. История следующая. Как-то ко мне пришла европейская компания. Поговорили-поговорили о продаже, они ушли. Потом пришла американская компания, тоже ни до чего не договорились. Это было еще в 90е годы. Потом приходили финны. А дальше история пошла по-другому. Самая первая компания пришла к нам, чтобы продаться. Мы не купили. Потом пришла вторая. Мы тоже не купили. Сейчас жду третью.

Продавать не хочется. Потому что продать компанию третьей стороне — значит, компанию убить.