Мы раз в год общаемся с депутатом Александром Петровым, чтобы, по нашему мнению, один из самых адекватных народных избранников объяснился за всю Госдум(р)у. И каждый год мы с легкостью находим в перечне законов те, после принятия которых хочется спросить: «Зачем?!». На этот раз в беседе с Александром Петровичем мы, конечно, не обошли стороной и конфликт на Украине.
— Мы с вами уже третий год общаемся, подводя итоги работы Госдумы. Я тут узнал, что вы установили рекорд — приняли 295 законов за весеннюю сессию. Очень много!
— Знаете, законы бывают разные. Есть, например, системные, которые прописывают целый блок деятельности, а есть поправки. На мой взгляд, количество законов не определяет их качество, а иногда и вовсе идет в ущерб.
Мне тоже, как и вам, кажется, что нужно законов принимать меньше, но они должны быть более системными. Но, к сожалению, у нас такой творческий народ, и в Думе, да и в жизни: на любое действие, которое, казалось бы, должно принести благо, найдется противодействие, как от этого блага уйти.
В «Единой России» есть такая практика: перед тем как я предложу какой-то закон, он должен пройти экспертный совет партии. Члены других партий, как мне кажется, зачастую предлагают те или иные законы исключительно ради пиара, известности в СМИ. Но из-за этого часть избирателей Госдуму считают немного ненормальной, начиная собирать подписи за обследование того или иного депутата у психиатра.
— И что нужно сделать, чтобы Дума работала не так, как сейчас?
— Прежде всего каждая фракция, как «Единая Россия», должна иметь экспертный совет, который, как фильтр, не пропускает сомнительные законопроекты, которые нужны только для пиара.
— Можете выделить три главных закона, которые Дума приняла в эту сессию?
— Три главных блока — я бы так сказал. Прежде всего — большой блок законов по Крыму и связанных с ним. Это все-таки серьезная работа. Я горжусь тем, что участвовал в этой работе. Я искренне считаю, что Крым исторически — это Россия, и этому событию рад. Точно буду внукам об этом рассказывать.
Во-вторых, это закон о бюджете, в котором удалось достаточно серьезно поработать над вопросом здравоохранения. К примеру, теперь лечение орфанных заболеваний финансируется из федерального бюджета.
И третий — это все-таки закон о курении (уверен, что многие читатели будут на меня в связи с ним нападать в комментариях). В эту сессию нам удалось отбиться от поправок в закон о курении, которые табачное лобби начало вносить. В частности, они пытались дать возможность курить в общественных местах, на летних верандах ресторанов и так далее.
— С Крымом сейчас связаны две истории. Первая — то, что правительство забрало деньги из Пенсионного фонда…
— Не совсем так. Когда человек перечислил в какой-либо негосударственный пенсионный фонд — он рассчитывает на определенную доходность, что у него хотя бы инфляцию эти деньги покрывают. Ответственным является негосударственный пенсионный фонд. И эта вторая сторона договора обеспечит вкладчику эту доходность.
— Ну все-таки это 240 млрд рублей!
— Эта цифра не из официальных источников, она подсчитана какими-то экономистами. Можно долго ее обсуждать, хотя я на самом деле считаю, что она завышена.
— Даже министр один сказал, что «мы не будем возвращать». Потом, правда, выяснилось, что его как-то не так поняли журналисты.
— Это же все разговоры. Я все-таки работаю в сфере принятия законов и решений. Этих цифр даже в подзаконных актах нет. Это такой общий разговор, что «а вот наши деньги на Крым ушли». Вообще финансирование долгосрочных проектов во всем мире происходит во многом за счет длинных пенсионных денег. Это нормальная мировая практика. И я вас уверяю, что это ошибочное мнение, что ваши деньги изъяли и к вам они никогда не вернутся. Вы можете быть спокойны. Абсолютно. Никто деньги у граждан не изъял!
— Вторая история — повышение налогов. Ваши коллеги это назвали «налогом солидарности».
— Я бы депутатов разделил на две части. Не все коллеги — рукопожатые. Хотя я депутат, и они депутаты. Есть человек, который предлагает законодательные инициативы, непонятно откуда взятые, в каких мыслях рожденные (я не буду партию называть). И есть предложение правительства. Причем не правительства, а персонализируем — Минфина. Пока вопрос изменения налогов в Государственную Думу не вносился. Это первое.
Такие дискуссии возникают все время. Моя личная позиция: я против повышения налогов. Сегодня экономическая ситуация не настолько хороша, чтобы мы увеличивали их. Я имею в виду не только НДС, но также и подоходный налог. Это вопрос крайне серьезный.
Я уверен, что и президент против, у него другая позиция. Более того, я сам против, потому что сегодня нужно, наоборот бы, малый бизнес отпустить по налогам, перевести максимально на патентную основу, убрать всю кучу чиновников, которые контролируют.
— Когда я слышу о принятии некоторых законов, то у меня в голове возникает один простой вопрос — зачем? К примеру, зачем все персональные данные должны храниться на территории России? Мы все любим путешествовать, теперь нам будет сложнее бронировать билеты…
— Не будет. Речь идет о том, чтобы российские юридические лица свои данные хранили на территории России. Это вопрос национальной безопасности. Убежден, что иностранная разведка очень внимательно изучает все данные. Плюс к тому есть вопрос национальной безопасности, к примеру, когда VISA отключает карты некоторых банков, в результате чего сотни тысяч россиян оказываются без вины виноватыми. Так быть не должно.
— Я смогу покупать билеты спокойно в Finnair?
— Безусловно. Никто не мешает вам у зарубежной компании покупать билеты — и данные будут храниться, конечно, не в России. Точно так же, если вы делаете бронирование гостиницы где-нибудь во Франкфурте, никто не будет требовать от них хранить данные в России. Речь идет о национальной безопасности. Наверное, вами разведка не интересуется. Если только как журналиста отнесут к категории риска. А поверьте, процентов десять населения России, я думаю, разведки иностранные интересуют.
— Эксперты говорили Порталу 66.ru, что этот закон достаточно сложен для контроля. Будет ли он работать?
— Да, контролировать его исполнение будет сложно. Законы — это концепция по большому счету. Если под него не принять правильные подзаконные акты — то закон работать не будет.
— Хорошо. Еще мне непонятен закон об уголовном наказании за сокрытие второго гражданства. У меня, например, знакомая живет в Чехии, а потому теперь она волнуется...
— Давайте я разъясню. Я думаю, что в случае с вашей знакомой из Чехии ей будет просто достаточно отправить заявление по электронной почте. Это просто факт, констатация того, что у людей есть второе гражданство. Ну и есть. И что? Вашим знакомым от этого холодно или жарко, что кто-то еще это знать будет?
— Но зачем?
— Подождите, у них российское гражданство есть? Они граждане нашей страны? Страна имеет право знать про своих героев? Здесь бояться не стоит. Этот закон прежде всего направлен против тех чиновников, которые имеют два и более гражданств. Кстати, после принятия этого закона десятки чиновников уже ушли со службы. Страна не знала, что у них есть второе гражданство. А теперь, конечно, будут выявлять, есть у человека второе гражданство или нет. Эта информация на самом деле важная, потому что это вопрос национальной безопасности.
— В конце пара вопросов про ситуацию на Украине. Как думаете, чем закончится эта история?
— Нас провоцируют очень сильно. Провоцируют профессионально. Когда идет обстрел российской территории, это уже очень серьезно. Когда гибнут российские граждане — это очень серьезно. Когда гибнут наши соотечественники, граждане другой страны — это очень больно, но это не причина. Мы не можем вмешиваться во внутренние дела другой страны, по большому счету. Кроме случаев массового геноцида. Хотя я бы уже отнес это к массовому геноциду.
И, на мой взгляд, туда надо вводить не российские, не украинские, а международные силы ООН, которые встанут, перегородят и не дадут больше стрелять друг в друга. Эта ситуация на самом деле самая тревожащая, потому что, если нас ввяжут все-таки в войну, применят, например, более массированный обстрел границы, территории России, нужно будет отвечать. Сегодня наши не реагируют. Стоят и терпят. Это очень тяжело психологически.
— Как вы думаете, когда закончится горячая стадия на Украине?
— Я этого ответа не знаю, к сожалению. Ситуация ухудшается на глазах. Уровень провокаций и количество крови, которая проливается, все больше. Как только не сработала одна провокация — реализуется следующая, это такой большой, масштабный план, я уверен, что это план не Украины. Там просто нет таких профессиональных команд, которые в извращенном своем сознании могли бы это делать системно. Для этого должна быть мощная государственная машина, которая это все координирует, прогнозирует. Не Путин Майдан начал.
— А «Боинг» — это тоже провокация?
— Я абсолютно уверен, что «Боинг» входит в систему провокаций. Это не случайность. Я абсолютно уверен, что это системная провокация. Никто не хочет верить объективным данным Российской Федерации! Почему США не хотят открыть свою информацию, хотя их просят: давайте так же покажем, карты на стол, все выкладывают и все смотрят. Им выгодно, чтобы Россия была виноватой.