Когда Машенька, или, как она требовала себя величать, Мария Сергеевна с раннего утра начинала с остервенением греметь на кухне посудой и чертыхалась так громко, что испуганные голуби, мирно сидевшие на подоконнике, взмывали ввысь, оставляя на стекле известные следы нервного срыва, все домашние чётко понимали: день будет тяжёлым.
«Так, мама не в настроении, — соображал старшенький сынок Витя, — значит, надо сегодня держаться от неё подальше и не просить денег, хотя очень нужно. Ну ничего, главное, из квартиры побыстрее выкатиться».
Максимка — младший отпрыск, из-за простуды сидевший дома, вяло слезился и отказывался от завтрака, не понимая, почему мама сердится.
— Как вы все мне надоели! — бушевала Мария Сергеевна. — Только и знаю, что кухню да стирку! Мать ни в грош не ставите, совсем замордовали! Жрите давайте быстрее. Витька, только посмей сегодня поздно вернуться! У меня уборка генеральная на завтра намечена. Занавески все поснимать надо и ковры выхлопать. Ясно тебе?
Витька дожевал на ходу, кивнул, схватил рюкзачок и, натягивая куртку, выскочил за дверь.
Максимка, размазывая по тарелке рисовую кашу, шептал про себя: «Не буду и не буду». Он терпеть не мог это блюдо в мамином исполнении, а Мария Сергеевна, убеждённая в его полезных свойствах, готовила такую размазню каждый божий день. Вот и сегодня дело пошло по известному сценарию.
— Ты почему не ешь? Что тебе не так? В каше вся сила! Разбаловался, мамкиной кашки не хочет! Небось в садике лопаешь за милую душу!
Я ведь специально у Нины Владимировны узнавала.
Максимка только тихонько всхлипывал и вздыхал. Он никак не мог объяснить маме, что каша в садике совсем-совсем другая, чуть-чуть поджаристая и сладковатая. Малыш старался, но где там… Мария Сергеевна чётко знала, как что готовить. Впихнув в сына несколько ложек, она воинственно посмотрела на дверь большой комнаты, за которой слышались покашливание и тихие вздохи.
— Вот и папка продрал глазки, — сладенько пропела Мария Сергеевна. — Тоже, наверное, есть захочет. Мы его сейчас так накормим! А ну-ка, сынок, пойди мультики посмотри.
Максимка послушно вышел из кухни. Через несколько минут по коридору в ванную проскользнул супруг Марии Сергеевны Илюша. Он начал плескаться, отфыркиваться и шуметь душем. Через 10 минут (Мария Сергеевна как образцовая хозяйка засекала время) жена подошла к двери.
— Ты что, ошалел?! У нас так никаких денег не хватит! Счётчик крутится!
Плеск воды затих, и Илюша появился на кухне. Сел за стол и тихо произнёс:
— С добрым утром, Машенька!
— Гляди, какие мы воспитанные! Ешь давай, мне уйти надо по делам! Ты почему вчера выпил, а?
Я его жду, надо столько дел переделать… Кто мне обещал в погребе прибраться? Банки ставить некуда! А работать, работать кто за тебя будет?
— Так в отпуске я, Машенька, какая работа?
— А дома дел мало? Вместо того чтобы жене помогать, на какие-то посиделки в Колькин вонючий гараж ушёл! Нет, правильно мне мамочка говорила когда-то: «Не пара он тебе, Маша, не пара!» Ну, что уставился? Вон каша рисовая, вон хлеб. Хотя хлеба, наверное, не надо — ты и так вчера нахлебался.
Отставив на подоконник хлебницу, Мария Сергеевна возмущённо фыркнула и продолжила воспитательную беседу:
— Гляди-ка, праздничек себе устроили! Ты и не помнишь, дуралей, как я тебя по всему посёлку домой гнала? Люди видели, какой ты хороший был!
— А кто не видел, тот слышал, — с неожиданной горечью в голосе отозвался супруг. — Почему же не помню, всё помню. Спасибо, опять всем раззвонила, какой у тебя мужик алкаш никчёмный! Ну, за что наорала-то?
Я тебе всё сделаю только не сегодня, а завтра.
Не притронувшись к остывшей уже каше, он подошёл к окну и опёрся о подоконник. Видно было, что после вчерашнего Илюше немного нездоровится, но просить у Марии Сергеевны рюмочку на опохмел, конечно, бесполезно.
— Ну посидели, выпили чуток, шашлыки пожарили. Прокачали, когда на рыбалку съездим. Да что такого натворили-то? Маша, ты же знаешь, и я, и Колян, и Дмитрий Павлович — все люди нормальные, с головой дружим. Что ты так орала, людей пугала? Вон за Коляном Лизавета пришла, так она его приобняла и сказала: «Ты, милый, гостей принимаешь хорошо, а прибраться в гараже можно и завтра утром, только про мангал не забудь». А нам доброго вечера пожелала. Живут же люди душа в душу!
— Вот и ступай, клейся к этой сумасшедшей! Она, может, тебе опохмелиться даст. Наверное, своему-то уже поднесла. Никчёмный он, этот Колян, только о рыбалке и думает.
А Лизавета — дура набитая, всегда такой была. Будет теперь в гараже за вами мусор вывозить, пока муженёк спит.
— Да нет, не спит, — Илюша увидел в окне спешащего по направлению к гаражам приятеля.- Вон он пошёл порядок наводить.
— Конечно, побежал! Ведь там у него наверняка чекушка припрятана. Только посмей к нему зайти!
Муж скривился и каким-то необычно тихим голосом попросил:
— Остынь, по-человечески прошу! Я ещё раз повторяю: всё сделаю, что надо, только не сегодня, а завтра.
Но остынуть так сразу Мария Сергеевна, конечно же, не могла. Пока она собиралась на выход, по квартире так и летали грозовые разряды. Илюша, скрылся от греха подальше в комнатушке, где Максимка смотрел свои любимые мультики, и ласково приобнял сыночка. Тот тоже прильнул к нему и прошептал:
— Тебя мама ругает, потому что ты не слушаешься? Папа, ты прощения у неё попроси. Она ведь хорошая, сразу простит.
— Конечно, попрошу. Вот она домой вернётся, тогда и попрошу, честное слово, попрошу. А тебя, когда поправишься, на рыбалку с собой возьму.
— Витю тоже возьмём?
— И Витю возьмём, если у него свободный день будет. Ему сейчас как следует учиться надо, пропускать занятия нельзя. Слушай, помнишь, ты просил трактор починить? Где он у тебя? Сейчас наладим.
Обрадованный отцовским вниманием мальчонка достал из-под дивана аварийное транспортное средство. Он начал подробно объяснять, что сам в поломке не виноват, это Мишка залез в песочницу и развинтил всю кабину.
— Он такой плохой, этот Мишка! Мама на него Нине Владимировне всё время жалуется.
— Ох уж эта мама, всем-то она жалуется, на всех-то кричит! Командир да и только, — вздохнул Илюша. — Ладно, давай посмотрим, починим.
Он, честно говоря, только и ждал, когда раздражённая супруга захлопнет за собой дверь. Тогда можно будет пробраться на балкон, где в укромном месте хранится резервная бутылка пива. Голову всё-таки надо поправить. Наконец лязгнул замок. Мария Сергеевна отправилась по делам.
На улице было уже по-сентябрьски прохладно. Солнце светило, но не пригревало. На берёзах в ближней рощице, казалось, за одну ночь появились золотые пряди. В палисадниках возле стареньких двухэтажек огненными шарами доцветали последние бархатцы. Но ничего этого Мария Сергеевна не замечала. Она шагала быстро и решительно, сдвинув брови, и зорко следила за всеми встречными, которых, впрочем, в этот довольно ранний час было совсем немного. Из двух бабушек, попавшихся навстречу, Мария Сергеевна кивнула лишь одной — Михайловне, а мимо бабы Нины прошла, как мимо пустого места. Молодая женщина прекрасно знала, кто в посёлке достоин её внимания, а кто нет. Вчерашний скандал, конечно, известен уже каждой местной собаке, и косточки все бабули будут ей перемывать ещё очень долго, до следующего интересного происшествия. Марии Сергеевне очень хотелось завернуть в гаражи и как следует отчитать Коляна за вчерашний пикник, но ещё больше ей хотелось поговорить с Лизаветой. Чуток подумав, Мария Сергеевна повернула на главную улицу, и первое, что она увидела, это стоящую возле магазина машину Коляна. Лизавета рылась в багажнике, на заднем сиденье в детском креслице в обнимку с плюшевой пандой расположилась пятилетняя Верочка. Мария Сергеевна решительно подошла вплотную к бывшей однокласснице и начала разговор:
— Ты зачем моего мужика спаиваешь? Ладно, своего, а мой как у вас в гараже оказался? Да ещё и глазки ему строишь! Ведь я знаю, как вчера доброго вечера этим пьяницам желала. Нет, чтобы поганой метлой их домой гнать и своего за шкирку прихватить, гляди-ка, вежливость какую развела! Ну, что смотришь?!
— Здравствуй, Маша! — Лизавета говорила, как всегда, тихо. — Что случилось?
— Какая я тебе Маша! Я тебе Мария Сергеевна! Будто не знаешь, что случилось! Скажи Коляну, чтобы больше не смел Илюшу в пьянку вовлекать! Ясно тебе? Нравится ему пировать — пускай без моего, а с этим, как его… Приструни своего мужика! Вон мой вчера по посёлку бежал как ошпаренный — знает своё место.
Лизавета вдруг весело засмеялась и лукаво поглядела на собеседницу. Она захлопнула багажник и очень тихо и вежливо произнесла:
— Вы, Мария Сергеевна, вконец своего мужа загоняли. Где же ему с мужиками поговорить? Ведь я знаю, как он для семьи старается, на двух работах пашет как вол. А кто-то по салонам красоты шляется и тряпки норовит купить самые что ни на есть дорогущие. Правда, сидят они на тебе как на корове седло. Худеть надо, дорогая! И не смотри на меня так, не испугаешь! От хорошей жены муж не будет по улице бегать. Добрый он у тебя, только слабохарактерный. Да такого мужчину изо всех сил беречь надо, а не слать матом по всем улицам!
И, помолчав, всё так же тихо добавила:
— А меня и моего мужа, Мария Сергеевна, лучше не трогайте. Что он делает и как, вас меньше всего касается. Для меня он самый лучший человек в мире. И дети у нас самые лучшие. Я для него королева, а он для меня король. Вот так! И больше ко мне не подходи, мымра.
автор Анна Меркулова, газета «Ваш ОРЕОЛ»
