«12 канал» опубликовал авторский фильм Антона Парахина «Вызов принят. Красная зона». В центре сюжета — безустанно работающие с заболевшими и пациенты, которым удалось победить коронавирус. Журналист побывал в так называемой «красной» зоне — это место, где пациенты лечатся на аппаратах ИВЛ.
Медики признаются, что сейчас они за один день выполняют больше работы, чем раньше выполняли за месяц. Но, несмотря на все усилия, до сих пор остаются люди, которые не верят в вирус. Немало таких даже среди родственников заболевших.
Перед тем, как выйти к пациентам, врачи надевают защитные костюмы. В них очень жарко, но приходится терпеть. А поверх респираторов для надежности надевают и обычную медицинскую маску.
Как рассказал выздоровевший омич Николай Решетников, вирусом он, скорее всего, заразился в столице. Коронавирус передался и жене, которая перенесла болезнь легче. Сам Николай провел тяжелые дни на аппарате ИВЛ и врачи боролись за его жизнь.
— Я уехал на работу в Москву и заселился в общежитие на Бибирево. Там было семь человек, их заселили в одну комнату, меня – в другую. И в этой комнате жил парнишка, у которого ворох таблеток на тумбочке был, он кашлял. Потом через неделю у нас стройку закрывают, Собянин покупает нам билеты и отправляет домой. В поезде нас проверяли дважды, во Владимире и в Кирове — все было хорошо. По приезду домой у меня начались неполадки с температурой. Два дня мы промучились. Жена звонила, добивалась, все это делала.
Сначала симптомов болезни не было, но исследование на аппарате МСКТ показало двухстороннюю пневмонию. Николай думал, что после приема отправится домой, однако врачи забрали мужчину в реанимационное отделение. А потом ему резко стало плохо, о чем Николай вспоминает сейчас с трудом. «Я вообще ничего не помню. Последнее, что помню, меня спрашивали, как я себя чувствую. Я сидел на кровати и валился на бок», — рассказывает он. Дальше состояние ухудшилось и он провел пять дней на аппарате ИВЛ и около 20 дней находился в реанимации.
— Как нам объясняли, вирус может разбудить все хронические болячки, и тогда, кому как повезет. Когда я очнулся, вообще не мог ничего делать, даже пошевелить рукой или ногой. Попросил ручку, бумагу, корявым почерком написал номер телефона, чтобы позвонили и узнали, как там дома. Врачи позвонили, что мне стало легче.
Николай считает, что омичи слишком несерьезно относятся к болезни.
— От этого никто не застрахован, в любом месте можешь это подцепить. Тут только защита и, естественно, надо дома сидеть. Я когда в реанимации пришел в себя, смотрел в окно и видел, как люди гуляют. А потом попадают сюда и начинают локти кусать, а уже поздно. У кого как пройдет, никто же не знает. Хорошо, если в легкой форме — прокашлялся, тебя прокололи, таблетки пропили и все. А если как со мной — дырка в горле и непонятно, выйдешь ты оттуда или нет.