В рамках проекта до 24 мая мы будем публиковать размышления филолога Натальи Федяевой о русском языке, навеянные буквами современного русского алфавита. Начинаем с буквы А.
«А»
«А» — первая буква русского алфавита, но почти все слова, начинающиеся с неё, являются заимствованными. Итак, ассоциация, навеянная этой буквой, — заимствования в русском языке.
Иноязычная лексика — предмет неустанного беспокойства. Проходят годы и даже века, но предложения заменить все заимствованные слова на исконно русские или хотя бы радикально запретить новые заимствования по-прежнему звучат. Надо ли говорить (хотя, очевидно, надо), что никакой такой план не может быть реализован. Заменить заимствования? Точечные попытки предпринимались (вспоминаются далевские «подобень» вместо «портрет», «колоземица» вместо «атмосфера»), но и они-то не прижились, что уж говорить о масштабных заменах.
Возвращаясь к букве «А», задумаемся, что пришлось бы делать хотя бы с многочисленными названиями фруктов и овощей: апельсин, ананас, абрикос, авокадо, артишок… Кроме того, это только сказать легко: заменим-ка на исконно русское. А как планируется проверять исконность? Далеко не все заимствования столь очевидны, как, например, слово «франчайзинг», можно ненароком заменить одно заимствование на другое. Что делать, если в языке не найдется русского аналога? Придумывать и внедрять новое слово с нуля — предприятие с крайне неопределенным результатом. Запретить новые заимствования тоже не выход. Если это, например, название нового технического устройства, то, учитывая скорость научно-технического прогресса, можно обнаружить, что само устройство уже заменено на что-то новое, а специально для него измысленное русское слово так и не успело прижиться.
Должно ли вообще беспокоить наличие в языке заимствований? Александр Сергеевич Пушкин, кокетливо сокрушавшийся в «Евгении Онегине», что не знает, как перевести, доказал, что можно так использовать в речи заимствования, что эта самая речь на века станет эталоном русского литературного языка. Язык постоянно доказывает, что он отлично справляется с заимствованиями, адаптируя одни и постепенно изживая другие. Сравним ровесников — слова ICQ (сервис известен с 1996 года) и Google (компания основана в 1998 году). Первое слово так и не было в русском языке оформлено буквами кириллического алфавита, и вершиной его триумфа стал жаргонизм «аська», сейчас вызывающий лишь ностальгию. Второе слово уверенно пишется не только латинскими, но русскими буквами («гугл»), широко распространено как первая часть сложных слов («гугл-форма», «гугл-переводчик»), стало производящим для прилагательного («гугловский») и глаголов («гуглить», «погуглить», «гуглиться»). Глаголы, кстати, демонстрируют желание расширить значение (от «искать в Google» до «искать в любом поисковике» — отнюдь не случайно предлагают «гуглить в Яндексе»). Какой вариант написания предпочесть — латинский или кириллический, с прописной или строчной буквы, можно обсуждать, но понятно, что русский язык взялся на иностранное словечко всерьез.
Само по себе наличие заимствованных слов в языке никак не подрывает его благополучие. Не являются заимствованные слова и свидетельством недостаточного патриотизма. Вспоминается, как в 2018 году бдительные депутаты пеняли Агентству по делам молодежи (краткое название которого, кстати, Росмолодежь), что мероприятия патриотической направленности называются «квестами». Какой же это патриотизм, разве можно во время квестов воспитать патриотов?! Забавно только, что слово «патриотизм» — тоже несомненное заимствование.
Значит ли это, что волноваться совсем не за что? Есть за что. Беспокойство должна вызывать речь, насыщенная заимствованиями из снобизма, желания пустить пыль в глаза. Когда концентрация «амбассадоров», «хакатонов», «акселераторов», «стейкхолдеров» в одном тексте одного автора столь высока, что смысл этого текста теряется, это тоже повод и для недовольства, и для подозрения: а не затем ли все эти слова использованы, чтобы замаскировать мыльный пузырь?
