Иван Ешуков: Где были супермены, когда произошел теракт 11 сентября?

 — С момента выхода первой части вашего романа «Боровицкий» прошел год. Скажите, оправдались ли ожидания насчет него?

 — Знаете, 50 на 50. В любом случае какие-то выводы делать пока еще рано. Он появился недавно, и о нем слышали очень немногие. Все идет нормально: если одним нравится, то другие подтягиваются. Я рисовал «Боровицкого» лишь для того, чтобы моя история материализовалась, и я это сделал. Он стал живым. За это время вышло четыре части, все, что вложено — окупилось. Некоторые выпуски даже попадали в разные ТОПы и рейтинги.

 — Что будет происходить с «Боровицким» дальше?

 — У меня есть сюжет на три книги. В первой, «Дом с драконами», — восемь номеров  (на сегодня издано четыре номера первой книги — прим. ред.), во второй — шесть и в третьей — шесть. Сейчас наполовину готовы рисунки ко второй книге, но об этом, думаю, говорить пока еще рано.

 — Над чем работаете помимо «Боровицкого»?

 — У меня восемь книг, шесть из них цветные. Но в цвете издаваться довольно дорого. «Боровицкий» — комикс для ребят от 16 до 40 лет. Его я пытался сделать от души, чтобы и другим доставить удовольствие, и самому работать было интересно. У меня друзья, которым лет по 30–40, с удовольствием читают, говорят: «Иван, это не комикс, ты сюда вложил всю прелесть советской иллюстрации. Это графический роман».

 — С какими проблемами сталкивались на пути к созданию или публикации?

 — Каждый номер добавил мне седых волос (смеется). К примеру, в двух типографиях меня сильно подвели. Но я нигде не ругался. Обидно, конечно, когда ты стараешься и рисуешь вручную, а в типографии рабочий решил не следить за тем, как идет процесс печати. Или посмотрел, что плохо пропечаталось, и подумал: «И так сойдет». Когда с другом забрали готовый тираж третьего выпуска, сели в машину, смотрю — обложка какая-то бледная. Ну, думаю, ладно. Потом открываю середину — а там еще светлее. Пришлось перепечатывать. Бракованный тираж я отправил в Москву и в Питер, где книги раздавали на фестивале Comic Con, как горячие пирожки. Будем считать, что это такой маркетинговый ход (смеется).

 — Комиксы — ваше увлечение или заработок?

 — Увлечение, хобби. Как я уже говорил, «Боровицкого» делал для себя. А вообще, я профессионально занимаюсь росписью стен и потолков. Кто-то может проесть все заработанные деньги, кто-то в горшке в огороде закопать. А я решил немного вложить в свои комиксы. Тиражи окупились, но продажи незначительные. Я хотел сделать самобытную историю, не подстраиваясь под общепринятые комикс-каноны. Сюжет идет размеренно, предполагая неспешное погружение читателя в роман, детально разжевывая события. Но это только до середины истории, так сказать, экватора. Во второй половине повествование ускорится, все покатится под гору — только успевай!

 — Почему местом действия графического романа вы выбрали Омск?

 — Омск ведь никто не знает. Я в нем живу, и мне очень нравится сам город. Но мне не нравится, что тут происходит. Мне кажется, тут много упаднического: здесь мало денег, мало радости, и даже городские праздники проводятся с такой натянутой улыбкой. У меня в романе то же самое — народ от тифа помирает, а Колчак устраивает праздник «Флора». Конечно, его в то время еще не существовало, но это своеобразный намек, что у нас не все гладко.

 — «Боровицкого» можно назвать «альтернативной историей Омска»?

 — Я не совсем согласен с таким определением. Ошибки, конечно, нет, но подмечено неточно. Это западное клише. На Западе супергерои разгуливают «сегодня», чтобы поближе быть к реальным людям настоящего времени. Заметьте, никто из супергероев не пришел на помощь пострадавшим 11 сентября во время обрушения башен-близнецов. Все почему-то были заняты другими делами. Но американцы их любят, поэтому простили им это. Мой «Боровицкий» отодвинут практически на сто лет назад, и в этом плане ему предъявить нечего. Кто его знает, что там было в определенный день поминутно.

 — Я читал, что идея о создании романа вам пришла во сне. Это правда?

 — Да. Знаешь, во сне много чего бывает. Бывает, приснится какое-то «зерно» и начинаешь работать над ним. А тут меня, видимо, будто «торкнуло» (смеется): ясно запомнились яркие образы, даже небольшой сюжет, как кусок фильма. Ты там находишься, и ты проигрываешь. Это сложно описать словами. Это стало для меня отправной точкой.

 — На страницах вашего романа герои живут в начале XX века. Наверное, вам пришлось много «перелопатить» исторической литературы?

 — Исторический документ — вещь довольно скупая, даже если прочел по нужной тебе теме немало, вопросов остается больше, чем ответов. Историю Омска хорошо знают историки-краеведы, я на их лавры не претендую. Я пользовался и пользуюсь советами специалистов, потому как из документов не все узнаешь, и не всю литературу получается найти самостоятельно. У меня много друзей среди историков, они многое мне рассказали. К примеру, мог бы на этом месте стоять дом? Было очень забавно, когда я узнал, как называлась моя родная улица сто лет назад. Я родился на Веселом переулке, а раньше он назывался Законным. Ну а старинные карты Омска — это не проблема, они в свободном доступе в сети. По ним и заставляю Боровицкого путешествовать.

 — Сколько в «Боровицком» фантастики и сколько реальных вещей?

 — Даты и яркие исторические события полностью соответствуют действительности. Почти треть сюжета — правда, все остальное — моя сказка. С прошедшим временем легче работается, многое туманно, и стопроцентно проверить уже ничего нельзя. Это в определенной мере развязывает мне руки (смеется). Я не ставлю рамок для полета фантазии на начальном этапе работы. Порою забрасывает — куда сам не знаю. Но у «Боровицкого» есть определенный «стержень», план-концепт, на который я «нанизываю» конечный результат придуманного. Многое приходится отсеивать, чтобы уже совсем запредельной неправдоподобности не было.

 — Хотели бы увидеть Боровицкого на большом экране? Фильм или мультфильм?

 — Хотелось бы, конечно. Если фантазировать, то полнометражный мультфильм по нашим возможностям сейчас снять тяжелее, чем фильм. Особенно если рисованный, а не «надутая» флеш-анимация. Кино для Боровицкого, думаю, получилось бы не таким дорогостоящим. Но фильм уже не снимешь хотя бы по той простой причине, что придется дорисовывать много панорам — центр города же не перекроешь.

 — Иван, а откуда вы черпаете вдохновение?

 — Если честно, оно приходит само. Могу два дня не рисовать, а потом сяду ночью на кухне и до шести утра рисую, будто рука сама водит.

 — Какие у комикса преимущества перед обычной книгой?

 — Конечно, книга лучше и интереснее. В комиксах идет навязывание своего образа. Одна омская писательница написала рецензию на «Боровицкого», и сказала, что я сразу «вырываю кусок восприятия», потому что я все уже нарисовал. Но это ведь такой жанр. В кино все еще хуже, там даже думать не надо.

 — А к критике как относитесь?

 — Люди всегда будут критиковать, каждый человек имеет право на свое мнение. Обычно, я редко просматриваю комментарии, к примеру «ВКонтакте». У меня тоже есть определенное мнение, только я внедряю его в «Боровицкого».

— А что за мнение?

 — У меня есть определенные рамки, ценз. Многие пытаются навести эпатаж, еще что-то подобное. Есть такие «злопыхатели», которые говорят, мол, «он это сделал для того, чтобы потешить свое самолюбие». Нет, оно у меня не такое больное. Я просто хотел реализовать свою фантазию. А если ее еще и читать кто-то будет, какое-то мнение выскажут, то это вообще прекрасно. Каждый узреет что-то свое. Мне радость доставляет сидеть в коморке и корпеть над чем-то, я же художник.

 — А вы сами любите читать комиксы?

 — Конечно. Сейчас у молодежи много выбора. Когда я был молодой, выходили только «Микки Маусы» и потом первые «Марвелы» с кривым печатным текстом. А сейчас у молодежи огромный выбор, на этом фоне «Боровицкий» смотрится жалко, но меня это устраивает. Многие российские редакторы и издатели присылали мне письма с предложениями о сотрудничестве, но я пока отказываюсь, потому что рисование, макеты и так далее я делаю сам, и на один выпуск уходит довольно много времени. Поэтому работать с четкими сроками и под чью-то указку я не сумею.

 — Как вы думаете, почему в России культура комиксов так неразвита?

 — Я думаю, причины тому две. Во-первых, очень мало хороших художников. Во-вторых, у нас нет определенной издательской модели. На Западе это давно существует: сколько получает начинающий автор-художник, сколько средний и так далее. А у нас есть, разве что, Bubble (крупный российский издатель комиксов — прим. ред.). Это как Marvel по-русски. У них хорошие комиксы. Где-то в другом интервью исказили мои слова, сказали, что я о них как-то нехорошо отозвался — нет. Я просто сказал, что я не верю в суперменов. Мне они кажутся смешными.

 — Почему?

 — Потому что там все стандартно и стереотипно в плане сюжета. Это не плевок в Marvel, но там четко разграничены плохие герои и хорошие. Их мотивация идет от того, что их, к примеру, кто-то обидел. У меня нет ни хороших персонажей, ни плохих — есть люди интересные, есть безликие, разные, в общем. Четкая граница, это, скорее, культура американской молодежи. Я как-то прочитал несколько комиксов про «Человека-Паука» и «Росомаху» — мне понравились их цельные образы. Все остальное какое-то «плоское». Они красиво нарисованы, в них красиво обыграна вселенная, но они будто ненастоящие. А мне, как русскому человеку, нужен кусочек души.

 — Вы сопоставляете себя с главным героем Яном Боровицким?

 — Об этом я никогда не скажу.

 — Будем считать, что нет?

 — Будем считать, что нет (смеется).